АРХИТЕКТОР СУРАВКОВ И. Н.

      Недалеко от нашего дома жил Иван Николаевич Суравков. Жил он в большом каменном доме, занимал левое крыло. В здании находилась почта и магазин. Иван с детства полюбил кирпичную кладку, изучал работы старинных мастеров и много работал. Когда наступила пора зрелости, собрал бригаду и стал брать подряды на постройку кирпичных зданий в Осташкове и его окрестностях. Под его руководством построены церкви на истоке Волги, в Святом и Знаменском монастыре и много домов в городе. Его творения отличались от других авторов своей кирпичной вязью и ажурностью.
      В 1930-е годы, когда работники НКВД пришли его арестовывать, он чёрным ходом ушёл через озеро в деревню Уницы. Там у него был построен постоялый двор на дороге в Святое и Чёрный Дор. А оттуда он уехал в Ленинград, где умер в декабре 1941 года во время блокады.

 
ПОЖАРНОЕ ДЕЛО

      Осташков всегда славился и гордился своей пожарной командой. Почему же в Осташкове пожарному делу придавали такое значение? да дело в том, что город, имея такую плотную деревянную застройку, полностью сгорал два раза и часто имел локальные пожары. Осташи боялись пожара и придавали пожарному делу исключительно большое значение. Особое внимание уделял этому делу голова города Савин Ф. К. и его семья.
      Скончался Ф. К. Савин при следующих обстоятельствах. Загорелся дом Крестовых, а Крестовы были хорошими друзьями Савиных. Фёдор Кондратьевич любил одну из дочерей Крестовых, хотя сам был женат. Когда известие о том, что горят Крестовы, дошло до него, он срочно собрался и приехал на пожар. На Миллионной улице уже горело пять домов. Дом Крестовых сгорел дотла. Крестов был опечален. Тогда Фёдор Кондратьевич подошёл к нему и сказал: «Не горюй, Миша, денег на дом я тебе дам». Он возвратился на бульвар, где стояла его пролетка, и с ним случился удар, он скончался. Благодарные осташи поставили впоследствии каменную стелу в память о хорошем человеке. Стела стояла при входе на второй бульвар. В 1936 году по воле нехороших людей её снесли,  как признак буржуазии. Разговор Фёдора Кондратьевича с Крестовым был передан жене Савина. Орловой Прасковье Ивановне. Она выделила деньги Крестовым на постройку каменного дома, который и был построен на месте сгоревшего. Кроме этого, в память о пожаре Прасковья Ивановна выделила деньги на постройку часовни, что стоит на ул. Евстафьевской.
      Пожарное дело осташи любили и вступали добровольно в пожарную команду целыми Семьями. Примером может служить семья Пимешковых. Красиво было смотреть на пожарных, когда они проводили на городской площади учения с тушением пожара или когда по специально ложному вызову выезжали тушить пожар.
      Сама форма привлекала людей, особенно каски. Сначала была конная тяга. Затем, в 1932 т появился первый автомобиль, краса и гордость Осташкова, а в 1936 году первая «полуторка», за которой мы, ребята, бегали сломя голову, с удовольствием дыша отработанными газами.
На каланче колокол всегда исправно отбивал часы, в случае пожара вывешивались шары - указатели направления пожара и раздавался пожарный перезвон, а из депо выезжали с перезвоном пожарные, и весь город стремился на пожар. Жители ходили на пожар не на смотрины, а тушили кто чем мог, имея при себе вёдра, багры, лопаты. Во времена моего детства очень часто горел битумсланцевый завод, что находился в конце Тимофеевской улицы. На нём из озёрного сапропеля готовила лекарственные вещества и хим. реактивы.
      Осташам есть чем гордиться, город выстоял в лихолетья, живёт и здравствует, хотя пожары его и сейчас не минуют.

КИРПИЧНЫЙ ЗАВОД

      В 20-30-х годах город строился за счёт своего кирпичного завода. О существовании этого завода нам напоминает труба, стоящая за городом. Завод давал кирпич высокого качества, красный мягкий без опоки. Работал завод 20 лет. Запасы глины истощились, подвозить её с дубка и других мест очень невыгодно -  кирпич дорожает.
      В 1942 году трубу хотели взорвать, так как она была хорошим ориентиром для немецкой авиации при бомбометании по ж/д коммуникациям. Рядом с трубой проходила от озера до станции и водозаборная труба, которая обеспечивала водой ж/д узел. Уничтожение водозабора привело бы станцию в полную негодность, а это была бы победа для немцев. К счастью, и та и другая трубы остались целы. Они ещё долго могут служить жителям города.
      После войны в 1945 году завод решили не восстанавливать, трубу не разрушать, она пригодится в будущем, при расширении города, как готовое сооружение. Вот она и стоит у автотрассы по сей день и ждёт своей участи.

О ТОПЛИВЕ

      Город отапливался только дровами, а кожзавод торфом, куда была с торфболота проложена железная дорога. Поэтому, если крестьянин собирался в город, то он вёз в город кроме продуктов питания ещё и воз—другой дров. Товар это был ходовой. Организации возили дрова на деревянных баржах через водную пристань и гортоп. Жители города и сами на лодках, а зимой на санках возили дрова. Когда по утрам или вечерам затоплялись печи в домах, над городом стоял особый аромат дыма берёзовых дров, особенно зимой. Профессии печника и трубочиста тогда были в почёте.
     Кожзавод употреблял торф для получения тепла и пара в технологических процессах при обработке кож и для получения электричества. Здесь была электростанция, которая работала до войны, в войну и сейчас, давая электроток.

 
ГОРОД НЕВЕСТ

      Осташков был городом невест. Женщины здесь были рослые и красивые, хорошие хозяйки, рукодельницы. Но самым большим несчастьем Осташковской молодёжи была болезнь — чахотка, от которой молодёжь в раннем возрасте умирала, особенно девушки. Умирали семьями. Говорили, что болезнь наследственная. Думали, что это влияние дурного воздуха и смрада, исходящего от болот, которые окружали город. В годы советской власти болота осушили и стали производить ТМАУ и топливо, и воздух изменился. Климат стал суше, и болезнь отступила. На Селигер стали приезжать люди, для лечения туберкулёза. Как сказал мудрец: «Чтобы стать счастливым, надо хоть немножко побыть в несчастье». И люди от нас уезжают счастливыми.