ГОСТИ.

      1957 год. В Москве проходил Всемирный фестиваль Молодёжи и студентов. В горком партии поступила телефонограмма, что в город приедут гости и чтобы их соответственно приняли. Город ещё не оправился от войны. Правое крыло вокзала разбито (в него попала 0,5 тонная бомба). Дома и заборы обшарпаны, дороги разбиты. До этого денег на восстановление не было, а тут сразу нашлись. Работа закипела.
      За считанные дни достроили крыло вокзала. Отремонтировали перрон и заасфальтировали его. Начальником станции тогда был Рудой Пётр Яковлевич, награждённый орденом Ленина за хорошую работу. Кассиром была его жена Ия Алексеевна, парторг — Шалимов. Покрыли асфальтом привокзальную площадь. Привели в порядок булыжную мостовую от вокзала до города. Срыли два старых частных домика (они портили вид), а вместо них поставили два новых.
      В городе все фасады зданий на центральных улицах отремонтировали и побелили, заборы отремонтировали и покрасили. Город прямо родился заново.
      Расцвёл он окончательно в день приезда гостей. Дома и заборы были украшены красочными плакатами. Жители города были празднично одеты, играли оркестры. Было много цветов, дети держали в руках флажки со словами «Мир — Дружба». Автобусов тогда не было. Гостей везли от вокзала до водной пристани на открытых грузовых машинах. Ехали на малом ходу с песнями, смехом, выкриками «Мир — дружба», при остановках пожимали руки и целовались со словами «Мир — дружба». На пристани гостей размещали на пароходах и отправляли на турбазу Новые Ельцы.
      В Новых Ельцах гости прожили три дня: соревновались, путешествовали на байдарках по Селигеру, веселились по культурной программе. Это был 1 Международный слёт туристов на Селигере. Вокруг турбазы органами порядка была организована буферная зона, посторонние туда не допускались. Затем гости уехали, как и когда, осташи не видели.

РЫБАЛКА

      Трясти судаков меня научил брат Коля, а его — бакенщик Кривов. Рыбалка интересная, но утомительная. Можно весь день протрясти и ничего не поймать и в то же время можно за 15-20 минут натаскать целый таз прекрасной рыбы. Если ездишь каждый день, то знаешь, где и в какое время и в какую погоду берётся рыба. У рыбы свои неписанные законы, свои подводные дорожки и столовые. Точности, с какой она начинает трапезу, можно позавидовать, и места трапезы одни и те же. Чтобы быть с уловом, надо хорошо знать ориентир рыб и везти привязку к ним. Рыбачил я в основном со своей супругой Лидией Петровной. Она сначала не имела желания, но когда она почувствовала впервые напряг лески и жилы сидящей на крючке крупной добычи, азарт взял вверх, и она стала ездить со мной постоянно, отогнав от меня всех моих приятелей по рыбалке. Любили мы в основном ездить на утренней и вечерней зорьке. Ловили мы по подводным нальям и свалам. Это не так, как теперь ловят на протягушку с наживкой. Мы ловили только на голую железку, ночной лов был запрещён. Иногда были и курьёзы. Клюнет этакая оказия, что от земли не оторвать, выведешь её на поверхность, а она в сак не помещается, вываливается из сака, да и только. Вот здесь без ловкости и мастерства не обойдёшься. Но если уйдёт, то огорчению нет конца, и только стремление, что всё ещё впереди, успокаивает тебя. Рыбине нельзя давать слабину. На натянутой леске она находится в болевом ощущении и быстро устаёт. Особенно, когда хватит раз другой воздуха. А там бери её спокойно.
      Лучшее время ловли рыбы на острогу — это в 20-х числах мая. Ночи божественно красивы, в воздухе лёгкий холодок, и разряженный туман, дурманящий запах распускающейся черёмухи и клейких листочков березы. Над водной гладью слышны соловьиные трели, в берегах надседаются лягушки, а в воде резвятся лещи и другая рыба. Утро короткое, и все стремятся насладиться им. В четыре часа, с появлением солнца, таинственность спадает и начинается обычная дневная жизнь без шорохов и страха. Рыба становится более подвижной, поймать её становится очень трудно, пора ехать домой.
      Однажды я так увлёкся рыбалкой, что и не заметил, как рассвело. Взглянул в сторону города и не поверил своим глазам. Такой красоты я ещё никогда не видел. Весь город светился каким-то фосфорическим светом, отражаясь в воде. Свет исходил от неба. Всё было таким светлым, и отдавало каким-то божеством. Я завёл мотор и поехал навстречу этому божеству. Город приближался, а божество постепенно исчезало. Я по сей день не могу забыть этого видения.

ГУЛЯЮЩИЙ ГОРОД.

      Осташи были большие любители праздников. Особенно массовых (большие гулянья). А погулять есть было где, В пяти  городских садах и трёх бульварах. Гуляли все и млад и стар. Такое гулянье было как бы врождённое. Гуляли не только в праздничные дни, а почти каждый вечер. Это был огромный круг общения людей. Здесь узнавались все новости в городе и районе. Были гулянья и выездные. Самым массовым гуляньем выездным был праздник, который назывался «день открытия о. Кличен». Праздник это был исторический. Начало его относится к 1857 году. Со дня открытия в Осташкове гимназии. Возник он спонтанно. В июне месяце на третье воскресенье. После прощального бала по случаю окончания гимназии, недогулявшие гимназисты ехали на лодках продолжать свой праздник на острове Кличен. Это было так интересно и привлекательно, что и на следующий год они поступили также. И так из года в год гимназисты после выпускного бала уезжали на Кличен и гуляли там.
      Гулянье детей без присмотра родителей иногда кончалось трагически. Во время переправы были случаи, когда дети тонули. Поэтому родители стали ездить вместе с детьми на этот праздник. Этот праздник получил путёвку в жизнь — стал традиционным. Из года в год на него стало ездить всё больше и больше народа. Особенно большую популярность он приобрёл тогда, когда в Осташкове появились пароходы. Тогда действительно весь город стал выезжать на остров и проводить там время и общаться друг с другом.
      Вначале он проводился на острове Попов, так как до него легче было добираться на лодках, на перевозе и на пароме. Но каждую весну паром разбивало ледоходом, и он не прижился. Праздник проводился на самой высокой части острова, на горе Поповка. Остров был большим, но под действием северо-западных ветров воды Селигера смыли большую часть острова, и теперь осталась только часть горы Поповки и перешеек.
      Когда появились пароходы, на Кличене был построен причал и праздник переместился на остров Кличен. Протока, разделяющая острова Кличен и Попов впоследствии была зарыта и образовался единый остров под названием Кличен. К празднику тщательно готовились. На острове работал стадион, спортивные площадки, ларьки, буфеты. Была построена крытая сцена для эстрады.
      На острове проходили спортивные соревнования и гонки на моторных лодках. Играл духовой оркестр. Выступали на сцене самодеятельные артисты.
Вокруг острова ездили на спасательных флитах члены общества ДОСААФ. Поэтому случаев утопления почти никогда не было. Работали 2 причала и все пароходы города. Не считая моторных лодок, а их в городе было несколько тысяч. В такие дни город был совершенно пуст, а к вечеру все возвращались обратно домой радостные, одухотворённые, довольные, с приятной усталостью, чтобы целый год вспоминать об этом дне и готовиться к новой встрече.
      Вечером в Набережном саду Александр Иванович Пимешков под звуки духового и струнного оркестров устраивал фейерверки. Это был лучший пиротехник города. С появлением в городе предприятия «Почтовый ящик», изменилась технологичность района. Остров Кличен был соединён наливной дамбой и мостом с городом и потерял свою историческую значимость. Праздник постепенно стал затухать и совершенно прекратил своё существование в 90-е годы. Прожив больше столетия. А жаль. Ведь это была частичка жизни каждого осташа, его корень.

НА ОЗЕРЕ

      Рыбу мы ловили на червя, живца и железо. Я большей частью любил ловить на червя и блесну. Блёсны предпочитал делать сам, мотивируя это тем, что свои блёсны ловят лучше, чем покупные. Основным кормом для хищных рыб является снеток. Вот я и делал блёсны похожие на снетка. У рыб в воде свои порядки и свои законы. Они начинают кушать в определённое время и в своих местах. У них под водой имеются свои дороги, свои тропки и свои столовые. Если знаешь правила игры с ними, то всегда будешь с уловом и, причём, не с плохим. В зависимости от погоды, от цвета неба и воды, цвет блесны во время  рыбалки приходится менять. Если погода солнечная, то блесна должна быть из латуни; если погода пасмурная, то из нержавейки. Водить блесну приходится по-разному: или в вертикальном положении, или в протяжку. На блесну берёт щука, судак, окунь, лещ, налим. Основные места клёва — это подводные отмели. Для этого всегда надо хорошо знать подводный рельеф дна и хорошо ориентироваться на нём. Рыба любит перекаты, видимо здесь корма для неё больше и освещение другое. Она очень чувствительна к изменениям атмосферного давления. С переменой давления резко меняется клёв. Зная рыбные законы и порядки, я выезжал на рыбалку в строго определённое время, учитывая погоду и давление.
      Попросился со мной на рыбалку мой друг Савин Женя. Приехали мы с ним ещё до подъёма солнца в местечко Колодец. На вёслах я сориентировал лодку, опустили блесну и стали трясти. Ни одной поклёвки. Я опустил блесну на самое дно и кончиком блесны стал долбить дно. В это время из-за горизонта появился кусочек солнца. Я перестал трясти блесну и стал наблюдать за солнцем. Затем машинально потянул за блесну вверх и чувствую что-то очень плотное. Я подёргал в одну, в другую сторону. Ни с места. Тогда я спросил у Жени, нет ли у него отцепа. Он сказал, что нет. Тянуть бесполезно. Оторвётся леска. Я решил тихонько трясти, пока крючки не освободятся от зацепа. Через некоторое время смотрю, леска ослабилась на полметра. Чего бы это значило. Я тихонько потянул леску руками вверх и понял, что на блесне сидит большая рыба. Женя заметил мою возню и подошёл ко мне с сачком. Когда я подвёл рыбину к лодке, стали видны тёмные пятна на жёлтом теле. Женя подвёл сак под рыбину и поднял её в лодку. Оказалось, это был налим. Я такой рыбы ещё никогда не видывал. Он был весом 4,8 кг. Из него дома был приготовлен обед на две семьи. Я из него сделал чучело и подарил в городской музей. Им многие годы любовались осташи. О нём писали в местной газете.
      А вечером я с женой поехал на вечернюю зорьку. Опустили блесну, и я стал грести. У жены клюнул судак, и мы его вытащили. Вдруг у меня поклёвка и леска пошла в сторону. Стало ясно — это щука. Я прокричал: «Сачок». Лидия Петровна опустила сачок в воду и ждала щуку. Когда я подвёл рыбу к самой лодке, жена сунула сачок не под щуку, а ей в пасть и отбила блесну из пасти. Щука освободилась от блесны, стоит на самой поверхности воды и не уходит. Я кричу: «Подсасывай!». А она бросила сак на дно лодки и обиделась на меня за то, что я выругался неприличными словами. Села на скамейку. А щука постояла, постояла и махнула хвостом, пошла под лодку и на дно озера. Рыбалка была испорчена. Мы вернулись домой недовольные и в плохом настроении.
      Поехал со мной удить мой брат Серёжа с сыном Виталиком. Остановились мы на местечке Долгое. Здесь чайка била снетка. Зрелище великолепное. Окунь со дна поднял снеток, и вот теперь расправляется с ним, а окуням помогают чайки. Упругие, взъерошенные, с растопыренными плавниками, с открытыми ртами, из которых торчат ещё не проглоченные снетки. Окуни носятся в азарте охоты, не обращая внимания ни на что. Вот в это время им и подбрасываешь блесну. Они её хватают с лёта и попадаются. Работать в это время надо быстро. Клёв идёт 10-15 минут. Он начинается сразу и кончается тоже сразу. За это время можно наудить до 10 кг рыбы. Я бросаю блесну, а Серёжа снимает рыбу. Рыбалка идёт быстро и весело. Но вот она и закончилась. Дальше сидеть бесполезно. И мы едем с рыбой домой.
      На следующий день брат Володя согласился со мной порыбачить. Поехали на Шапочку. Я стал на нос лодки и бросаю. Блесна за что-то зацепилась, но полетела и упала в воду в назначенное место. Володя сидит на месте и говорит: «Боря, посмотри, что меня за голову дёрнуло». Я посмотрел и ужаснулся. У Володи на голове, прямо на плеши, как цветок розы лежит моя блесна. Я усомнился: «А что же у меня полетело в воду?». Достаю и вижу, что там только грузило, а блесна действительно лежит на голове брата. Она двумя крючками впилась ему в голову. Что делать? Я предложил ему ехать в город к врачу. Он отказался и велел мне тащить блесну. Я попробовал, никак не получается. Он тогда зажал свои глаза и уши и велел мне с силой дёрнуть. Я это сделал и удачно. Блесна освободилась от своей жертвы. На голове остались только две меточки, даже крови не было. Пока мы возились, нашли тучи, приближалась гроза. Я опустил якорь и приготовился к рыбалке. Я уже знал, что хищная рыба хорошо клюёт в грозу, клюёт со дна. Я в это время люблю ловить на два спиннинга. Пока один тонет, на втором я рыбачу. И вот блесна идёт со дна по склону подводной сопки и цепляется за камни, а их там было много. Сильный зацеп, и леска потянулась в сторону. Ясно было, что на блесне зависла большая щука. Она не идёт к лодке, а вышла далеко на поверхность воды и делает пируэты, стараясь освободиться от крючков. Когда я её замучив, подвёл к лодке с открытой пастью, где в глотке торчала моя блесна, у меня в голове промелькнула мысль, что она блесну выхаркнет. Это у меня бывало часто. Оно так и получилось. Щука у самой лодки выхаркнула блесну. Блесна с визгом пролетела мимо моего уха, а красавица моя изгибом хвоста медленно пошла на дно, по слав мне прощальный привет. Я выругался, сердце билось как овечий хвост, но недолго, ибо, потянув второй спиннинг, я почувствовал тяжесть. Сидит опять большая щука. Так одну за другой мы стали снимать с крючков больших щук. Снимать приходилось пассатижами. Рыбалка длилась чуть больше часа. Откуда здесь скопилось столько щук, я не знаю. Но жор у них был отменным. Одна щука откусила у меня блесну и с моей блесной в губах попалась мне же на спиннинг. Мы в эту рыбалку поймали 69 кг щук, и все они были примерно одного размера весом до 5 кг. Такой случай был единственным в моей жизни. Когда мы приехали в город, то нам не поверили, сказали, что мы наловили сетями. Я рассказал об этом месте своему другу, и он там в непогоду налавливал много щук. А для себя я сделал вывод, что рыба в озере живёт стаями.
      Захотелось мне пирога с угрями. Наживил я перемёт кусочками плотвы и поехал с женой его ставить. Только стало клевать, как от дома рыбинспекции отъехал катер и направился к нам. Жена сказала мне, чтобы я бросил перемёт в воду, но я не согласился и продолжал ставить. Подъехал главный инспектор Симаков Иван Евдокимович и говорит человеку, сидящему в катере: «Вот вы меня не пускаете в отпуск, а у меня, смотрите, куда бы мы ни поехали, везде мои ребята и хорошо следят за озером» и спросил, когда я буду снимать перемёт. Утром, когда я снимал перемёт, то угри его подняли на самый верх, и даже издалека было видно, как они делают разворот. Их попалось больше, чем я ожидал. Хватило и на пирог, и на сковородку. К нам приехали гости из Москвы, друзья юности Галя Волчок с мужем Женей. Они работали тогда в госбанке иностранных сношений. Они привезли нам много всякой всячины. А мы им — пирожка с селигерской рыбкой. Встреча была отменная и незабываемая. Помнится, ходили тогда в театр на кимрских артистов.