ГРАДООБРАЗУЮЩИЕ ПРЕДПРИЯТИЯ

   К градообразующим предприятиям нашего города относятся: кожзавод, предприятие «Звезда» и железная дорога.
   Кожзавод был построен на болотах купцом Савиным. Он быстро стал развиваться и стал конкурентоспособным. С появлением Савинского завода вся инфраструктура города резко изменилась. Все дороги потянулись к нему и город стал расти и развиваться тоже к заводу.
Кожевенный товар он выпускал высокого качества, применяя натуральные продукты: известь, яйца, жиры, ивняк, глюкозу и естественные красители.
   Завод сразу заимел славу не только в России, но и за границей. Изготовляли юфть и водонепроницаемую подошвенную кожу. Особенно большого развития он достиг при Фёдоре Кондратьевиче Савине и его жене Прасковье Ивановне. Завод имел гудок, который задавал ритм и пульс жизни города. По нему люди ложились спать, вставали, шли на работу. Он гудел в минуты тревоги, пожаров и радостей, с ним проводили в последний путь почётных жителей города. После 17-го года завод был национализирован. В советское время он ещё больше стал развиваться и максимального развития достиг к 70- 80-м годам.

   Когда директором завода был Смелков. Продукцию завод выпускал такого качества, что его кожей был полностью оборудован подвижной состав московского метрополитена. Кожа в основном исполнялась под знаком «экстра» и шла на экспорт за валюту. Он славился тиснёной кожей с различным рисунком и трёхсторонним окрасом с различным оттенком.
   Завод стал выпускать декоративную, обивочную и парфюмерную кожу. Он стал постоянным участником всесоюзной выставки народного хозяйства в Москве. Основными поставщиками кожсырья были: Украина, Белоруссия, Средняя Азия и Монголия. В 80-х годах завод был реконструирован по Югославской технологии. Реконструкция закончилась в 1989 году, но в это время началась перестройка, завод остановился и стал разворовываться. 19 лет он был на плаву и только к 2005 году стал выпускать небольшими партиями кожевенную продукцию, и то полуфабрикат.
   На заводе работала основная часть жителей города. Некоторые семьи работали целыми династиями. К примеру моя родня: бабушка — в зольне, отец в сушилке, два брата Володя и Серёжа — на строительстве корпусов отделки и ТЭЦ, а я в клубе кожзавода художником и актёром, где играл в пьесе «Палата».
   По инициативе завода и непосредственном его участии завод построил дворец «Юбилейный». В 40-м году он взял под своё крыло Набережный сад и идеально благоустроил его, В 70-х годах в парке, скверах и бульварах установил скульптурные группы и вазы для цветов.
В строительстве северного микрорайона большое участие принимало предприятие «Звезда». Они для своих рабочих построили элитный дом, цеха и «Промплощадку». Кожзавод для себя и для города соорудил дорогостоящие очистные сооружения, в местечке «Неприе» построил пионерский лагерь «Чайка» и городок курортный семейного типа. Железная дорога построила большой дом для железнодорожников. Все эти три предприятия принимали участие при асфальтировании улиц города и за это жители города им благодарны.

АМЕРИКА В ОСТАШКОВЕ

 

   Как все города, Осташков расселялся на возвышенной части полуострова. Затем стала застраиваться западная часть, хотя и болотистая, но с землёй пригодной для огородов. Юго-восточная часть была бесплодна, здесь располагались остатки дюнного происхождения — сопки и пески с жалкой растительностью сосны и ольхи. Ольха взяла верх и стала вытеснять сосну, которая осталась только на сопках. Здесь и при моем детстве много было белых грибов, брусники и особенно синих ягод можжевельника, за которыми мой отец посылал для варки сусла для пива, которое было очень душистое и вкусное. Кроме того, их сдавали за деньги и в обмен на товары для отправки в Европу. А земли эти постепенно стали называться Ольшицей.
   После 17-го года в сумятицу и неразбериху в Осташков стал прибывать разный люд. Его притягивало сюда озеро и божественно-спокойный жизненный уклад, который сложился у осташей. Вновь прибывшим людям стали отводить земли на Ольшице, и район этот получил название Новая Америка или просто Америка.
   29 августа 2001 года мне пришлось побывать в гостях у осташковских американцев на поминках. Что же это за люди? Обычаи за все эти годы сложились наши, но все же они отличаются от нас. Они предельно осторожны, недоверчивы, молчаливы, любят цветы, чистоту и порядок. Дома и усадьбы ухожены. Они чем-то внутренне отличаются от осташей.
   А вот юго-западная часть земель, начиная от деревни Ёмша представляла из себя пастбище. Это ровная местность с постепенным повышением на запад и называлась она Гладкий луг. Потом в одну из негодин луга были запущены, покрылись олешником, образовались еловые лядины с рыжиками, волнушками и груздями. Этот лес стоял до зимы 1941—42 г. Затем был срезан полностью на постройку военной дороги-лежнёвки. Теперь там разместились посёлок Южный, площадка и городские дачи, и д. Ёмша вошла в черту города и Гладкого луга не стало.

ПОД ПАРУСОМ

   Когда я бываю на озере, всё время вспоминаю изречение Конфуция: «Если ты на воде, то готовься быть мокрым».
  Была хорошая ветреная погода. Я гулял по аллеям Набережного сада, любовался далями нашего озера. На душе было приятно и спокойно, из репродуктора радио лились чудесные звуки классики. Эти звуки гармонично соединялись с просторами Селигера.
   В гавани сада стояла моя лодка, в ней лежали: парус, вёсла и черпачок. Я спустился к лодке и мне невольно захотелось прокатиться под парусом на свежем ветерке. Я поставил парус и стал выгребаться из гавани. За вековыми деревьями сада ветра не было и парус висел не шолохаясь, но чем дальше от берега, он стал оживать и распрямляться, парусина его стала надуваться ветром, складки и морщины распрямились, и я был вынужден положить вёсла и ехать на парусе, верёвки, управляющие парусом, я узлом завязал на корме, а в правую руку взял весло, которое стало мне рулём. Как только лодка вышла из затишья, её подхватил шквалистый ветер, она легла на борт, и в таком полулежачем положении понеслась по волнам. Лодка была килевая, и я боялся, чтобы киль не вышел из воды, иначе она захватит бортом встречную воду и затонет. Я всем телом перегнулся на другой борт, но был лёгкий и результатов было мало, лодка неслась как на крыльях. Я был в недоумении. Что делать? Левой рукой потянулся к корме, чтобы развязать узел верёвки, управляющей парусом, но было безрезультатно. Верёвка затягивалась силой паруса и узел не поддавался развязке, ножа у меня не было, чтобы перерезать верёвку; но к счастью ветер на какое-то мгновение затих, верёвка ослабла и я успел развязать узел, и дал парусу полную свободу. Он погасился и затрепетал в воздухе; лодка выпрямилась, я подбежал к парусу и стал заматывать его вокруг мачты. В таком состоянии я вынул мачту из гнезда и вместе с парусом положил в лодку. Сел за вёсла и стал грести в сторону города.
   Волны уже были большие, грести было трудно, вёсла выбивались из рук, но я применял все усилия, чтобы метр за метром быть ближе к городу
  Но вот и затишье Набережного сада, Я с облегчением, не торопясь, стал подъезжать к берегу. На берегу стояли уже любопытные; виду я не показал, что испугался, а наоборот был гордый. Среди любопытных была и моя мама, она пожурила меня, помогла взять парус, вёсла из лодки, и мы пошли домой.
   Но вот мы уже и дома. Дом. Кто придумал это сооружение. Я часто думаю об этом. Это какое счастье иметь свой дом, свою крышу. Здесь и счастье, и горе, и рождение, и смерть, тепло и холод, всё переносится лёгко и благодатно.
   После этой поездки только здесь я успокоился и нашёл уют. Здесь можно спокойно подумать о парусе жизни всего человечества.